Дата публикации: 19 Января 2013
Реформа образования, продолжающая оставаться одной из главных тем социальной отрасли, обзавелась «дорожной картой», обширным планом мероприятий, рассчитанным до 2018 года.
«Если провести несложный арифметический подсчет, то получится, что в 2012 году государству нужно 671 702 преподавателя, а в 2018-м понадобится лишь 472 750»
Опубликованный на сайте правительства России стодвадцатистраничный документ называется «Изменения в отраслях социальной сферы, направленные на повышение эффективности образования и науки» и касается всех уровней образования – от дошкольного до высшего.
Главной задачей реформы дошкольного образования при этом является сокращение очередей в детские сады: уже к 2015 году планируется, что места найдутся всем. Общему образованию (то есть средней школе) прописаны «достижения российскими школьниками новых образовательных результатов и равного доступа к качественному образованию». ПТУ, в свою очередь, должны будут сосредоточиться на «укреплении и повышении инвестиционной привлекательности и качества подготовки выпускников соответствующих образовательных программ».
К сожалению, механизмы достижения этих результатов в план не заложены, а министерство объяснять, как именно будет реализована «дорожная карта», почему-то не торопится.
Цифры высшей школы
Немного больше можно понять из той части плана, которая касается высшего образования.
Снова отметим, что ведомство почти всегда недоступно для комментариев, но анализ данных таблицы «Основные количественные характеристики системы высшего образования», приведенной на странице 88, позволяет судить о том, что количество преподавателей вузов будет довольно существенно сокращено.
Так, согласно данным министерства, численность обучающихся по программам высшего образования в 2013 году составит 6 миллионов 314 тысяч человек, а в 2018-м – 5 миллионов 145 человек, при этом число студентов в расчете на 1 преподавателя вырастет с 9,4 до 12 человек соответственно. Уменьшение числа студентов и рост преподавательской нагрузки по этому параметру может свидетельствовать только об одном: преподавателей должно быть меньше.
Если провести несложный арифметический подсчет, то получится, что в 2012 году государству нужно 671 702 преподавателя, а в 2018-м понадобится лишь 472 750. Нагрузка на оставшихся увеличится на 28%.
Вырастет, по плану министерства, и оплата труда преподавателей. Если в 2013 году «отношение средней заработной платы профессорско-преподавательского состава образовательных организаций высшего образования к средней заработной плате в соответствующем регионе» должно составить 110%, то в 2018 году оно будет равно 200%.
Будет снижено и «число образовательных организаций высшего образования, имеющих признаки неэффективности»: речь идет о вызвавших немало критики критериях неэффективности Министерства образования, но из опубликованного документа не ясно, будут ли изменены эти критерии. Предполагается только, что в 2018 году неэффективных вузов не останется вовсе.
Правда, никто не мешает ведомству переработать критерии так, чтобы под определение неэффективности в 2018-м не попало ни одно учебное учреждение, так что в данном случае речь идет, скорее, о сугубой отчетности министерства перед самим собой.
Ресурс сокращения
Ирина Абанкина, директор Института развития образования ВШЭ, в интервью газете ВЗГЛЯД пояснила, что ресурс для сокращения числа преподавателей существует.
«Речь идет, в том числе, о реорганизации вузов, – рассказала Абанкина, приведя в пример нашумевшую историю слияния РЭУ им. Плеханова и РГТЭУ. – Бабуринский вуз был очень слабым, их присоединили к современному учебному учреждению. Конечно, Плехановка – вуз несомненно более сильный, и РГГЭУ в этом смысле просто повезло».
Между тем, как пояснила Абанкина, преподавать «по-старому» больше нельзя, и во многом сокращения будут связаны с переходом к системе «эффективного контракта».
«Должен быть осуществлен переход на новые образовательные технологии, с использованием дистантных форм обучения, например. Сам же «эффективный контракт» предполагает соответствие профессора современным требованиям (он ведет, в том числе, и научную работу – публикует статьи, увеличивает рейтинг цитирования, а также готов к внедрению в преподавание своих исследований). Современный преподаватель – это не пересказчик западных учебников, а человек, который готов обучать специалистов высокого уровня, владеющих всеми достижениями. Не дело бегать по десяти вузам почасовиком и читать одну и ту же лекцию», – заявила Абанкина.
Она же отметила, что рост числа студентов на одного преподавателя при новых формах обучения никак не скажется на качестве: «Если речь идет о новых моделях обучения, в проектном режиме, в исследовательских группах, то это другая ситуация. Современное университетское образование должно быть иначе организовано – командами, в одной аудитории, под управлением тьютора. Ребята формируют проекты, защищают их, проводят конференции, и вот такие учебно-проектные группы должны заменить сегодняшнюю модель знаний».
Беды для регионов
Евгений Куликов, старший научный сотрудник Института Микробиологии им. С. Н. Виноградского РАН полагает, что итогом реализации «дорожной карты» станет «возможность существования вузов только в областных и краевых центрах».
«Сильнее всего пострадают базовые дисциплины, – пояснил Куликов газете ВЗГЛЯД, – потому что под сокращение попадут постоянно работающие в вузах преподаватели. Почасовиков таким не напугать – они или работают фактически за идею, или просто уйдут, но их не сократить».
Говоря о том, какая логика заложена в «дорожную карту», Куликов предположил, что речь идет о системном поглощении крупными вузами более мелких: «Происходит монополизация всего сколько-нибудь дельного, подчинение нужным людям из Москвы МГУ. И так большой, никому не надо. А местных всех переподчинят фактически Москве. От московских ректоров будут зависеть во всём».
«Однако, – уточнил преподаватель, – к закрытию «шарашкиных контор» этот процесс может и не привести. Они же все под крылом местных депутатов-губернаторов, их оставят для разводки. Кормушка и кормушка, и недорого содержать. А вот в крупных столичных вузах уволят старшее поколение, оно мешается под ногами. Останутся дельцы, которым работа на кафедре нужна просто для аффилиации. Не станут они ничего преподавать в массе своей».
Куликов полагает, что авторы «дорожной карты» это понимают, но «им важнее перераспределить активы под нужных людей».
В свою очередь Роман Романов, преподаватель факультета социологии СПбГУ уверен в том, что реорганизация вузов будет иметь плачевные для образования последствия.
«Большие кадровые чистки (при уменьшении количества вузовских преподавателей более чем на треть уже не получается говорить о «сокращениях» – это именно чистки) и вероятное улучшение отчетности реформированных вузов по разного рода количественным показателям, важным для Минобраза – вот к чему это приведет», – заявил Романов.
«Я даже верю в то, что бюрократическая отчетность улучшится – пояснил преподаватель – но сильно сомневаюсь, что такие изменения существенно улучшат содержательную сторону образовательного процесса. Зато в отчетах чиновников все будет выглядеть красиво. Конечный итог – это окончательное торжество концепции «ВУЗ как ПТУ 80 уровня». Будет несколько интегрированных в западный научный мир вузов (которые все равно на Западе будут считаться глубоко провинциальными) и некоторое количество третьестепенных провинциальных «квазивузов», несущих в большей степени социальную нагрузку (тех самых «ПТУ 80 уровня»)».
Кадровый вопрос
По словам Кирилла Мартынова, преподавателя Академии народного хозяйства, проблема всех последних инициатив министерства Дмитрия Ливанова – «очень плохой пиар в профессиональном сообществе» (от себя добавим, что добиться комментария от представителя министерства практически невозможно, так что и работа со СМИ ограничивается скупыми и ничего не значащими пресс-релизами).
«Адекватные, активные преподаватели, находящиеся на хороших позициях в хороших вузах, оценивают происходящее резко негативно, и вне зависимости от того, как все происходит на самом деле, плохо то, что их мнение игнорируется. Они готовы идти на митинги не из любви к протестным акциям: просто иначе не могут выразить свою позицию», – добавил Мартынов в интервью газете ВЗГЛЯД.
«Против чего выступают преподаватели, – пояснил эксперт – есть подозрение, что будет создана «трудовая армия» из работников вузов, их просто выставят за дверь – как раз за счет реструктуризации, оптимизации и т.д. Региональные вузы действительно будут умирать – это естественный процесс: самые умные, амбициозные и настойчивые уезжают, а те, кто остаются, учить не могут и не хотят. Студенты попадают к людям, которые профессионально не пригодны. Министерство образования просто говорит: «давайте их закроем». В итоге мы получим высшее образование в 5–10 крупных городах, а остальная Россия останется выжженной землей, откуда любой ценой все мечтают вырваться. Это называется образовательная сегрегация. Не у всех хороших школьников из регионов есть возможность вырваться в Москву, и в регионах останется в итоге эдакая слободская культура: школа, ПТУ, где-то что-то понахватано».
Сомневается Мартынов и в качественной реформе методов обучения.
«Главный вопрос – кадры. Кто будет тьютором? Откуда вузы их наберут? Из кого? Вторая проблема – бюрократия. Даже в очень успешных российских вузах не все так гладко, как кажется со стороны, и вся «инновационная деятельность» – чаще всего спущенные сверху идиотские указания. Такие, например, как привлечение иностранных специалистов, но без соответствующего бюджета. Инновации становятся в образовании двойной профанацией: кадров нет, главное – отчитаться, на этом все заканчивается», – подытожил преподаватель АНХ.
Деловая газета «Взгляд»
.jpg "Всероссийский Реестр")
